Алексей Петрин

В начале 2000-х годов в Москве побывала группа испанских собаководов. По возвращении на родину один из туристов-кинологов разродился статьей, в которой детально описал свое путешествие, начиная с аэропорта Шереметьево, проблем с поиском багажа, обилия в Москве разного рода жуликов; не понравился автору даже храм Василия Блаженного. Слово "даже" использовано не случайно. В самом центре Мадрида тоже имеется здание, подобное московскому храму, такое же странное по архитектуре. Я, прочитав эту статью, порадовался за население солнечной Испании. Смотрите-ка, ведь есть же страны, в которых нет жуликов, в которых великолепная архитектура и нет проблем с багажом в аэропортах!

Но, увы. Не зря в писании сказано: "Не создавай себе кумира!" Оказывается, это правило распространяется не только на межличностные отношения, но и на целые страны. А теперь о том, как это было.

Шесть не самых мучительных часов в кресле Боинга. Эти часы, как ни странно, дают повод для оптимистических размышлений. Известно, что большинство людей с удовольствием вспоминают свою молодость. Это, конечно, так у всех нормальных людей, кроме тех, кто родился в СССР. Находясь в кресле Боинга, я с ужасом вспоминал перелеты на всевозможных ту-анах-яках, и подобная молодость мне не очень-то нравилась. Слава Богу, что удалось дожить до времени, когда полет на самолете доставляет удовольствие, и можно даже выспаться под ненавязчивый рокот турбин, или что там заставляет этот Боинг лететь.

Вот уже субтропическое мерцание огней аэропорта Тенерифе, лента с багажом, паспортный контроль, гид и, наконец, автобус, который должен доставить в отель. В автобусе можно опять расслабиться, вдыхая запах теплого асфальта и наслаждаясь лингвистическим вакуумом. Чужая, непонятная речь – отличное тому подспорье. Можно отдохнуть, тебя никто не понимает, правда, и ты - никого. На физиологическом уровне это сродни обертыванию в теплую влажную простыню. Но не будем отвлекаться. Тем паче, что автобус, мягко покачивая боками, уже пристает к освещенному дебаркадеру отеля. Нехитрые формальности - и в руках заветный ключ от комнаты. Всегда немного волнительный момент. Что увидишь через пару минут? Затхлый клоповник или сверкающий чистотой и порядком оазис?

Щелк! Дверь сезама на неделю твоей жизни открывается, и ты оказываешься внутри. Так, вот комната. Вот стул. На нем сидят. Вот стол. За ним едят. Далее телевизор, холодильник, но они не в счет, они не в рифму. Ох! Даже есть балкон. Отлично! Можно жить и не думать о будущем. Оно светло и прозрачно. Ты на отдыхе.

Чем привлекателен отдых на Канарах? Кто-то скажет - теплыми водами Атлантики и, возможно, будет прав. Каждому свое. Но меня и мою приятельницу Линду больше интересовали экскурсии по острову и, в частности, знаменитая деревня Маски, в которой в свое время собирались все жулики острова, так как это место было недоступно для полиции. В деревню мы попали и там зашли в кафе, которое Линда решила использовать в качестве полигона для своего испанского.

Бармен стоял с каменным лицом, без каких-либо признаков радушия. Правда, отвращения тоже не было. Линда долго всматривалась в его лицо, затем сделала заказ и попыталась уловить степень понимания ее испанского. Я же слышал и понял только си, си, си в конце короткой беседы. Спустя несколько минут бармен с абсолютно невозмутимым видом вернулся с подносом, заставленным множеством чашечек разного размера. Было заметно, что в одних кофе был черным, в других – разбавленным молоком. Не мигая, спокойно, но с чувством собственного аборигенного достоинства, он смотрел Линде прямо в лицо. Линда изучала содержимое подноса. Повисшая в воздухе пауза начинала затягиваться, и Линда понимала это лучше всех. Она перевела взгляд с подноса на меня и мягко, но… твердо резюмировала: «Плохой испанский». Мое терпение к этому моменту окончательно иссякло, спазмы сдавливали горло, и я позорно расхохотался, успев выдавить из себя: “Хорошо, что речь шла всего лишь о покупке кофе”.

Пока мы находились в деревне Маски и знакомились с бытом исторических жуликов, современные жулики обчищали наш номер в отеле. Они вынесли все мало-мальски ценные вещи. Ноутбуки, фотоаппараты, украшения Линды, мои часы, мобильный телефон и даже блок сигарет марки Camel.

Остаток дня мы провели в полицейском участке в беседе с симпатичным, интеллигентным следователем, который попросил меня перечислить утраченные вещи с указанием цены. Стоимость отдельных предметов зачастую превышала 1000 долларов. В конце списка я не мог удержаться и включил в число потерь блок сигарет. При этом почему-то извинился. Положение поправила Линда, которая сказала мне по-русски: "Конвой шуток не понимает". Эта фраза, почерпнутая из лексикона сталинского ГУЛАГа, была до такой степени не к месту, что я лишний раз убедился, что если и существует женская логика, она совершенно непредсказуема.

На следующее утро состоялась встреча с администратором отеля. Конечно, хотелось познакомиться с владельцем гостиницы, но увы, вероятно, жуликоватость испанских граждан так велика, что у владельцев гостиниц просто не хватает времени, чтобы общаться со всеми пострадавшими. Поэтому пришлось довольствоваться администратором, которая, скажем откровенно, к этой встрече не стремилась и как могла обозначила свое презрительное отношение. Для нее мы с Линдой были лохами: я российским лохом, а Линда - американским. Наконец, несколько раз продефилировав мимо нас в фойе гостиницы, дама-администратор наконец остановилась и на плохом английском спросила, кого мы ждем? Мы сознались, что ждем ее, если она администратор. Далее мы поведали этой даме о своей беде и стали ждать как минимум сочувствия. Ничуть не бывало. Впрочем, с некоторым опозданием я понял нашу ошибку. В самом деле, еще до нашего знакомства эта дама-администратор разве что из платья не вылезала, чтобы продемонстрировать немногочисленным посетителям свою задницу. Теперь-то я понимаю, мне об этом говорил знакомый психиатр, что от человека, который гордится своим задом (независимо от пола), сочувствия ждать бессмысленно и даже глупо.

Волны прибоя не могли смыть осадок из воспоминаний о потерях. На этот раз пришло понимание, что вместе с физической оболочкой ноутбука ушли его виртуальные внутренности. Как же я сразу об этом не подумал? Кстати, сколько времени сейчас? И снова самому себе нанес удар ниже пояса: мои часы находятся там же, где и ноутбук. Но внимание! Я поднимаю глаза к небу и прошу: “Боже, покарай же этих подонков! Не знаю как, когда и где, но будь же справедлив! Нельзя так вмешиваться в жизнь простых смертных. Это даже как-то не спортивно. Ведь правда, Боже?”

Мои мысленные воззвания прерваны: я замечаю достаточно крупные часы (не мои!) на руке прохожего. Незаметно подстраиваюсь, выворачиваю шею и пытаюсь разглядеть стрелки. Ура! Мне удается их разглядеть. Теперь я знаю – сейчас пять часов и можно не спешить.

Поздно вечером неожиданно признаки жизни подал телефонный аппарат в номере. Кто бы это мог быть? На ломаном английском голос в трубке сообщил, что со мной хотят поговорить в полиции. Наконец-то я заслужил чье-то внимание! Я польщен и делаю все возможное, чтобы понять и быть понятым. Это сложно, и единственная мысль, которую улавливает мозг, то, что у полицейских есть нечто, имеющее отношение ко мне. Поздно, уже полночь, но какая ерунда! Я думаю об утере вещей уже 48 часов, да, я готов бежать хоть на край света. Но так далеко не надо. Достаточно пройти пару кварталов, и я у цели. Полицейское управление. Я здесь почти свой человек. Я знаю уже несколько комнат, у меня здесь даже есть знакомые полицейские. В родной Москве – ни одного, а здесь - сразу четыре. Здесь у меня прав больше, чем на родине, я человек из другого государства, у меня в кармане есть билет на исчезновение...

Первые мгновения потрясающие. Я вижу в руках полицейского, нет, ангела (черная форма не в счет) свой штатив. Единственный предмет, о пропаже которого я думал с некоторым удовольствием, но теперь он мне стал таким родным и близким. Одна беда – то, что было хорошо для одного состояния, плохо в другом. Дебют в общении не очень удачен. Ангел с небольшой разницей в ударениях произносит как заклинание неведомое мне слово “асуранс”. Я тяну руки к штативу и слышу “асуранс”. Как быть? Как понять, что это значит? Как же хорошо, что рядом другой ангел разворачивает ко мне экран компьютера и показывает слово. Ах! Ну, как же я не понял сразу! Конечно же “эшуренс”, Да, да, я уверен на 100 процентов. Здесь вот царапина и здесь, и здесь. Дальше все пошло гораздо легче. – Как он оказался у вас? – Взяли с поличным. Злоумышленник стоял на улице рядом с гостиницей и держал штатив в руках. Администратор этой гостиницы проявил бдительность, позвонил в полицию, и его задержали.

По моему телу стало разливаться блаженство. Я мог слушать этот рассказ на любом языке и все равно получал неизъяснимое удовольствие, но надо себя сдерживать. Последний вопрос:
– Когда же это случилось?
– Сейчас скажем. Имеется запись в журнале. Вот, в пять часов вечера.

Теперь уже все, включая волю божью, встало на свои места.

Вернувшись в Москву, я купил новый ноутбук взамен утраченного и с помощью Интернета выяснил, что по количеству воров с Испанией может соперничать только Италия. С чем я их, включая испанского кинолога, с удовольствием спешу поздравить.